Главное судебное разбирательство (Р. Карагаев, председатель Павлодарского районного суда Павлодарской области)
Главное судебное разбирательство
Расул Карагаев,
председатель
Павлодарского районного суда
Павлодарской области
Как известно, при проведении главного судебного разбирательства председательствующий судья процессуальным законом наделен рядом полномочий, обеспечивающих надлежащую организацию процесса, установление истины по делу и принятие правильного процессуального решения.
Вместе с тем в уголовно-процессуальном законодательстве имеются пробелы, устранение которых способствовало бы должной реализации вышеуказанных задач.
Так, например, правила
На практике судьи в подготовительной части устанавливают личность и полномочия всех участников процесса, в том числе потерпевшего, гражданских истца, ответчика и т.д., поскольку невозможно разъяснять права, разрешать отводы, ходатайства, совершать другие подготовительные действия, не выяснив, с кем конкретно председательствующий имеет дело. Представляется правильным сложившуюся практику закрепить законодательно, установив в подготовительной части необходимость установления личности и полномочий всех участников процесса.
В силу
Процессуальный закон возлагает на председательствующего необходимость разъяснения в подготовительной части прав подсудимого, которыми последний вправе воспользоваться в главном судебном разбирательстве.
Буквальное толкование
По смыслу закона председательствующий разъясняет подсудимому определенный перечень прав обвиняемого, подсудимого, осужденного, оправданного, предусмотренный ч. ч. 5 - 7 ст. 65 УПК РК. Объем и перечень разъясняемых прав зависит от того, по какому виду уголовного правонарушения обвиняется подсудимый. Нелогично, скажем, разъяснять подсудимому, обвиняющемуся в совершении уголовного проступка, право на заключение процессуального соглашения или право ходатайствовать о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей. С разъяснением прав, прямо оговоренных в ч. ч. 5-7 ст. 65 УПК, в целом у судов затруднений не бывает.
Вместе с тем ч. 5 этой статьи является к тому же и отсылочной нормой, согласно которой обвиняемый вправе воспользоваться правами, предусмотренными ч. 9 ст. 64 УПК (права подозреваемого). Такая конструкция ч. 5 ст. 65 кодекса является крайне неудобной, поскольку в каждом случае вынуждает судью при оглашении в подготовительной части прав вычленять из
Представляется целесообразным пересмотреть конструкцию ст. 65 УПК, исключив из нее привязку к ч. 9 ст. 64. Вероятно, есть смысл отдельно в ст. 65 кодекса отразить исчерпывающий перечень прав обвиняемого, реализуемых на стадии предварительного слушания, и отдельно перечень прав подсудимого, которыми он вправе пользоваться после назначения главного судебного разбирательства.
Уголовно-процессуальный закон наделяет председательствующего полномочием снимать наводящие вопросы и вопросы, не имеющие отношения к делу. Однако снятие таких вопросов законодатель предусмотрел лишь применительно к допросу подсудимого. Возможность снятия председательствующим таких вопросов при допросе потерпевшего и свидетеля в процессуальном законе не оговорено. Вполне логичным и целесообразным видится необходимость наделения его в главном судебном разбирательстве таким правом.
Возможно, что при допросе в судебном следствии подсудимых, потерпевших и свидетелей в силу низкой культуры поведения могут быть заданы вопросы в оскорбительной форме. Разумеется, что такая постановка вопросов сторонами ни при каких обстоятельствах недопустима и свидетельствует о проявлении неуважения к суду.
Представляется правильным прямо обозначить в процессуальном законе полномочия председательствующего по снятию не только наводящих и не имеющих отношение к делу вопросов, но и вопросов, поставленных в оскорбительной либо унизительной форме.
Согласно
Представляется существенно важным дополнить содержание ч. 3 ст. 370 УПК РК правом суда ставить перед свидетелями и потерпевшими уточняющие вопросы в любой момент их допроса.
С введением в действие нового Уголовно-процессуального кодекса процедура допроса несовершеннолетних потерпевшего и свидетеля в некоторой степени претерпела изменения. Так, по смыслу
Надо полагать, что изменение позиции законодателя обусловлено желанием максимально гарантировать учет особенностей психики несовершеннолетнего при допросе.
Судебная практика показывает, что несовершеннолетний может оказаться чуть ли не единственным очевидцем преступления. В подобной ситуации показания несовершеннолетних свидетеля или потерпевшего приобретают по делу особую значимость. Не всегда влияние законных представителей на несовершеннолетних мотивировано желанием оказать содействие правосудию. В ряде случаев поведение законных представителей обусловлено намерением минимизировать дачу показаний несовершеннолетними, обезопасив их от каких-либо последствий в будущем. Иногда законные представители могут и сами быть вовлечены в орбиту уголовного процесса в том или ином процессуальном статусе. Безусловно, в таких случаях присутствие законного представителя при допросе несовершеннолетнего может отрицательно сказаться на правдивости показаний последнего, установление истины по делу может оказаться затруднительным либо невозможным, что в конечном итоге может привести к судебной ошибке как в виде незаконного осуждения, так и несправедливого оправдания подсудимого.
Законодатель предусмотрел несколько иной порядок допроса несовершеннолетних свидетеля или потерпевшего на стадии досудебного расследования. Так, в силу
Уровень профессионализма судей, присутствие педагогов на судебных заседаниях, аудиовидеофиксация процессов позволяют максимально обеспечить деликатность допроса несовершеннолетних свидетелей и потерпевших и в отсутствие их законных представителей, минимизировать вероятность каких-либо психических последствий допроса.
В свете изложенного представляется правильным вернуться к прежнему порядку, оставив за судом право определять целесообразность присутствия законных представителей при допросе несовершеннолетних свидетелей и потерпевших в возрасте от 14 до 18 лет.